Бабий Алексей - Алгебра Любви
Алексей Бабий
АЛГЕБРА ЛЮБВИ
Не надо искать аллегории, и Бунина приплетать тоже не надо. Речь идет об
алгебре в прямом смысле слова. И о любви в самом прямом смысле слова. Но
этот рассказ не только об алгебре. И не только о любви. Он еще и о королях,
о капусте, и о развитом социализме. Сам удивляюсь, как удалось впихнуть все
это в такой маленький рассказ. Этот рассказ автобиографический. Хотя,
конечно, кое-что приврано. Но не очень много. Процентов семьдесят. По
сравнению с общим уровнем это не так уж и плохо. Кроме того, это рассказ, а
не протокол, а значит, я имею право на художественное искаже...(то есть, я
хотел сказать, осмысле...)ние действительности. Если же вас интересуют
протоколы, обратитесь к моей поэме, написанной по горячим следам, в том же
шестом классе. Она начинается так:
Однажды, в студеную зимнюю пору,
С концертом мы вышли в соседний колхоз...
Это очень большая поэма, а рассказ очень маленький, поэтому остальных
строк я приводить здесь не буду. И так понятно, что на этом самом концерте
я и сошел с катушек.
Но я не был готов. Я планировал это событие на пять лет позже. И я
испытывал некоторые методологические трудности. Неясно было, как себя вести
и что делать в этом своем новом качестве. Может быть, смотаться за
подвесками в Англию, как это сделал наш кумир Дартанья? Но в Англии давно
жили одни буржуи, и к тому же в нашей компании Дартаньей был Сашка Морозов,
а я был всего лишь Портосом.
И я пошел другим путем, самым простым и естественным. Я составил туманное
послание, зашифровал его самым надежным шпионским шифром, а передать его
решил в кино, в самой конспиративной обстановке. Я начертил план клуба и
ежедневно отмечал те места, куда попадала Она. Пытаясь найти
закономерность, я открыл кое-что из теории вероятностей, так что потом, у
университете, меня ею не слишком удивили.
(Сейчас, когда у меня уже нет половины зубов, а дети мои уже начинают
гулять с девочками, я понимаю, что был еще один способ: взять два билета и
один предложить ей. Но этот вариант был ненаучным и антиматериалистическим,
и я его отверг. Надо заметить, что это было то самое время, когда физики
были в почете, а лирики - в загоне.)
Жизнь между тем показала, что она богаче любой теории. Как-то на уроке я
подрался с Арамисом, и меня пересадили к девочке. Никогда меня еще не
наказывали так сладко. Теперь я мог передавать в день десятки посланий, но
я тянул. Ну, объяснюсь, что дальше? Надо было понять сущность любви и войти
в наше с Ней светлое будущее вооруженными твердым знанием.
Как раз в это время мы проходили переменные, учились приводить подобные и
сокращать дроби. Этот математический аппарат показался мне достаточным для
вывода формулы любви. В левую часть я поместил любовь (L), а в правую -
алгебраическое выражение. Например, ревность (R) была пропорциональна
любви, но, как чувство отрицательное, входила в выражение со знаком минус.
Я умножил ревность на число соперников, разделил на ответную реакцию и
добавил кое-что еще. Формула разрасталась, но все время в ней оставалась
добавочная, свободная переменная, в которой копилось все, что еще не нашло
своего выражения в основной формуле. Как, например, ввести в формулу то,
что любой отрезок времени, прожитый без Нее, был безвозвратно выброшен из
жизни? Я боролся со свободной переменной как мог, ее неопределенность
бесила меня, и я многого добился.
А любимая вдруг уехала насовсем из нашего поселка, и я остался со своей
формулой.
Сейчас, когда мои д
